"Православная Церковь во время войны"
Какой вклад внесла Церковь в Победу?
Есть хрестоматийные ответы. На средства РПЦ была построена танковая
колонна "Дмитрий Донской". С 22 июня 1941 года по 1 октября 1944 года
духовенство и миряне Ленинграда собрали на цели обороны и на подарки
бойцам 27313952 рубля. Примеров много.
Но в этом ли состоит роль Церкви во
время войны? Священники не благословляли солдат, шедших на бой, не
причащали раненых, не отпевали погибших. И командиры поднимали в атаку
не призывом "За веру, за Отечество!", а совсем другими словами. На
фронте не было церковных служб, хотя большая часть солдат считала себя
верующими людьми: согласно переписи 1937 года, включавшей вопрос о
религии, положительно ответили на него около ста миллионов человек.
Разумеется, священники не манкировали
своими обязанностями. Просто священников не было. К началу войны
церковная организация была фактически разгромлена: приблизительно
двести епископов и триста тысяч церковнослужителей было убито и
замучено в лагерях. Да простится мне слово "приблизительно". Точной
статистики до сих пор нет. Сначала арестовывали священника, а через
некоторое время закрывали храм: мол, раз нет у вас священника, то и
храм должен быть закрыт. Возьмем наш город. К октябрю 1917 года в
городе на Неве количество храмов составляло 498, к июню 1941 года – 8.
А по всей стране для большинства верующих на сотни верст кругом не
оставалось ни одного действующего храма. До революции каждый человек в
России имел возможность прийти в храм, помолиться и причаститься,
окрестить ребенка, отпеть покойного родителя. К 1940 году такой
возможности не имел уже почти никто.
А вот что известно о Киевской епархии:
до 1917 года там числилось 1435 священников, 5193 монахов и монахинь.
К 1940 году священников осталось два (!), а иноков не осталось совсем
(!). А в 1942 году Киевская епархия насчитывала 387 монахов и
монахинь, а священников даже больше – 437. Почему так получилось –
потрясающая и трагическая история. Ведь в 1942 году Украина была под
оккупацией, и немцы разрешили открыть храмы и монастыри! Попробуйте
поставить себя на место священника, чудом спасшегося от коммунистов.
Ведь для него служение Богу превыше всего. И вот враги твоего народа
открывают храм, разоренный и закрытый правителями твоего народа. От
этого может разорваться сердце! Попробуйте догадаться, что стало с
этими священниками после освобождения от немцев...
Для окончательного удушения Церкви
оставалось совсем немного. Сталин вел себя как хищник, который, поймав
добычу и придавив ее, не спешит убивать, а долго играет с жертвой. И
вот в сентябре 1943 года произошло событие, круто изменившее ситуацию.
Неожиданно и в спешном порядке из Ульяновска был доставлен в Москву
митрополит Сергий (Страгородский). Начальник 4-го отдела III
управления НКВД (по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией)
полковник Карпов известил митрополита о желании правительства принять
высших иерархов Русской Церкви в любое удобное для них время,
желательно безотлагательно. Встреча состоялась в этот же день, 4
сентября 1943 года. Кроме владыки Сергия, присутствовали еще два
митрополита: Ленинградский Алексий и Киевский Николай. Сталин сообщил,
что Церкви разрешено открыть учебные заведения (до этого в течение 25
лет не было возможности готовить смену духовенству), издавать печатный
орган, создать Синод. Нет возражений и против избрания на Соборе
Патриарха. И сделать это нужно побыстрее. Иерархи предложили провести
Собор через месяц, но Сталин настоял, чтобы он состоялся через 4 (!)
дня. Это было предложение, от которого невозможно отказаться. В работе
Собора 8 сентября приняло участие 19 иерархов – весь епископат,
оставшийся в живых. Все единогласно проголосовали за избрание
митрополита Сергия Патриархом вся Руси. В день интронизации Патриарха
Сергия, 12 сентября, вышел первый номер возобновленного Журнала
Московской Патриархии тиражом 15000 экземпляров. Еще одно последствие
встречи 4 сентября – образование Совета по делам Русской Православной
Церкви, который и возглавил полковник, а впоследствии генерал НКВД
Карпов, исполнявший эту должность до 1960 года.
Почему это произошло именно тогда, а не
раньше? Чем была вызвана такая неприличная, в сущности, поспешность?
Петербургский историк Михаил Шкаровский, добросовестнейший
исследователь истории РПЦ в XX веке, обращает внимание именно на
цепочку событий. 4 сентября – разговор со Сталиным, 8-го – Собор,
12-го – интронизация, а уже 19 сентября в здании, переданном
Патриархии, Святейший Патриарх принимает прибывшую из Великобритании
делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским
Кириллом Гарбеттом. Англиканские священники давно добивались этого
визита, они хотели своими глазами увидеть и оценить положение верующих
людей в СССР. Вот им и представили избранного Патриарха, Синод,
возрожденные церковную печать и духовное образование. А храмы всю
войну были переполнены. Ведь приближалось намеченное на ноябрь
открытие Тегеранской конференции, Сталин хотел предстать на ней
легитимным правителем, отцом народов, с которого сняты обвинения в
преследовании граждан по религиозным мотивам.
Все сталинские уступки были циничным
политическим расчетом и ничем более. Да и была ли реальной свобода,
предоставленная Церкви? Деятельность ее по-прежнему ограничивалась
территорией храма. В семинарии принималось не более 60 воспитанников
ежегодно. До 1956 года не был напечатан ни один экземпляр Священного
Писания. Подавляющее большинство храмов так и не было открыто. Были
прочно забыты реформаторские решения Поместного Собора 1917 года.
Усилилась вертикаль власти. А от людей генерала Карпова нельзя было
скрыть ни слова, без них нельзя было сделать ни шагу. Для РПЦ в
сентябре 1943 года начался этап выживания, продлившийся до 1988 года.
Георгий ТРУБНИКОВ, руководитель центра
"Христианская демократия"
http://www.religare.ru/monitoring17425.htm
|
